— Она будет есть? — спросил он у Ярона.

Его друг пожал плечами:

— До сих пор не ела.

Вспыхнуло беспокойство. Она не могла позволить себе не есть. Она уже потеряла больше веса, чем следовало. Он скучал по ее округлым щекам, ее ласковой улыбке.

— А Маку ее смотрел?

— Да. Он не нашел у нее никаких заболеваний. Гелевый гипс тоже уже сняли. — Ярон взглянул на экран. — Ты собираешься сдавать ее?

Первым порывом было отказаться, но Торкел не спешил. Если он сдаст ее, сможет снова поцеловать ее на прощание. Она попадет в колонию. Возможно, не в такую жестокую, как Дорло, для закоренелых преступников, но в одну из тех, где его Избранница не выживет. Земляне не предназначены для жестких условий в таких колониях. Они пришли из более мягкого общества.

— Еще нет.

Ярон нахмурился:

— Ты сказал, что это последние три дня. В первую очередь, потому что она была не полностью излечена. Теперь у тебя нет оправдания.

— Мне не нужно оправданий! — зарычал он, сложив руки на груди.

Фэй повернулась на бок, скручиваясь в узел. Эта поза вызывала в Торкеле негативные эмоции.

— Ты позволяешь сердцу указывать тебе, как поступить.

— Она моя Избранница, Ярон. — Он хотел бы отключить свои чувства. Если бы он мог заставить свое сердце отпустить темноволосую женщину, спавшую в другой комнате, он смог бы двигаться дальше.

— Ты забыл, что она сделала?

Торкел ощутил сожаление:

— Как бы я мог? — прошептал он с болью в голосе.

— Ни слова о местонахождении Аксана, — Ярон мудро сменил тему.

— Ты связался с Нэйном?

Аксан своевременно исчез к тому моменту, как они пришли, чтобы арестовать его для допроса о причастности к маренианской работорговле.

— Он явно потрясен той ролью, которую сыграл его сын, но не знает его местонахождения. — Ярон уставился на Фэй. — Возможно, она знает.

Пока ни один из них не говорил о ее контактах. Торкел знал, что она чем-то поделилась с Кайлом, но по какой-то причине тот держал рот на замке.

— Я спрошу ее, — он избегал делать то, что следовало сделать, опасаясь услышать от нее признание в том, что их отношения были основаны на лжи.

* * *

Когда дверь открылась, Фэй застыла. Она не повернула головы. Не было нужды. Она знала, кто это. Ощутила, когда он пересек порог.

— Фэй, нам нужно поговорить.

Она вздрогнула. Забавно, что он захотел поговорить сейчас. Фэй обхватила колени руками и проигнорировала его.

Тяжелые шаги оповестили ее, что Торкел приближается. Он сел на край ее кровати. Или кровати, которую ей выделили в этой крошечной клетке. На ее кровати был мягкий матрас с толстым покрывалом, который она разделяла со своим Избранником. Горло Фэй сжалось. Имела ли она право называть так Торкела?

Конечно, она не должна жаловаться. Это было лучше, чем камера у маренианских работорговцев. У нее была еда, кровать и одеяла, и, к ее смущению, был небольшой встроенный туалет с потолочной камерой, чтобы следить за каждым ее движением.

— У меня есть вопросы, на которые, мы надеемся, ты сможешь ответить.

Фэй проигнорировала Торкела. Так же, как он игнорировал ее на транспортном корабле по пути в Инотию, игнорировал ее во время поездки в аэромобиле и игнорировал ее с момента заключения в камеру.

— Фэй, я пытаюсь сотрудничать с тобой.

— Ты веришь, что я люблю тебя?

Она должна была спросить. Больше всего на свете она хотела узнать, где было его сердце.

Вес Торкела сдвинулся на кровати.

— Нет.

Она сморгнула слезы.

— Если ты поможешь нам найти Аксана и тех, с кем он работал, мы можем попытаться просить о снисхождении к твоему положению.

Фэй наклонилась, чтобы посмотреть на его лицо, когда он продолжил.

— Нам нужно знать местонахождение Аксана, Фэй.

Она застыла, не зная, какое отношение человек с церемонии имел к чему бы то ни было.

— Я не знаю.

— Правду, — огрызнулся он, внимательно наблюдая за ней. — Скажи мне правду хоть раз.

Фэй села. Он внимательно наблюдал за ней.

— Я всегда говорила тебе правду.

Торкел провел рукой по волосам и наклонился к ней, скривившись:

— Мы оба знаем, что это не так.

Фэй закрыла глаза. Его слова глубоко ранили.

— Я ничего не знаю об Аксане или о том, где он, если он исчез.

— Мы знаем, что Аксан работал с маренианцами. Возможно, даже сыграл определенную роль в твоем порабощении. Разве это ничего не значит для тебя?

Фэй выпрямилась, ее глаза распахнулись:

— Что?

Напряженный взгляд Торкела заставлял ее нервничать. Он изучал ее, начиная от босых ступней, поджатых под себя, и выше, остановившись на ее груди, и, несмотря ни на что, соски Фэй стало покалывать. Когда, в конце концов, он взглянул на ее лицо, его глаза полыхали от сдерживаемого желания.

— Он играл с тобой, Фэй. Если вы работали вместе, то он и есть та причина, почему ты чуть не оказалась на аукционе для секс-рабов.

Она повернулась к нему и сжала кулаки. Она не будет игнорировать это.

— Я не сотрудничала с этим человеком. Я призналась в том, что взяла деньги за то, чтобы выбрать тебя. — Его губы сжались. — Я призналась, что сообщала, когда ты и команды уходили на задание. Но я не работала с Аксаном. Я не знала, что помогаю маренианцам. Ты должен верить мне, Торкел. Я бы не сделала ничего, что навредило бы тебе.

Он поднялся на ноги:

— Я надеюсь, Фэй, ты проведешь ночь, думая об этом, и изменишь свое мнение по поводу помощи.

Ее сердце разбилось. Она снова заметила, как впечатляюще Торкел выглядит в форме, уходя, пока дверь за ним не захлопнулась. Ох, если бы только она могла ожесточить свое сердце.

* * *

Следующей ночью Торкел обнаружил, что снова смотрит на Фэй. Он не смог удержаться. Она уселась, поджав ноги, поперек кровати и покачивалась, стараясь не уснуть. Была уже глубокая ночь, но она все еще не спала. И он тоже. Он не мог. Его кровать напоминала о его Избраннице. Аромат простыней, брошенная футболка, в которой она спала. Все в доме заставляло его скучать по Фэй.

Он откинул голову к стене, потом поднялся со своего места и коснулся рукой монитора. Ее глаза были закрыты. Она проиграла в борьбе со сном и задремала.

Он должен был уйти. Не стоило наблюдать за ней, точно он влюбленный придурок. Торкел собрал несколько отчетов для работы, когда ее тело дернулось на кровати.

Он уставился на экран, и она снова дернулась и закричала. Когда она снова вскрикнула, он уже шел к ней. Пять секунд, потраченные на разблокировку, казались бесконечными. Когда он добрался до нее, она стонала, сжавшись в клубок.

— Фэй, Фэй, — Торкел тряс ее за плечо, пытаясь вырвать из кошмара.

Она громко и долго закричала. Торкел задрожал. Только не снова. Звук напомнил ему о кошмарах, которые были у нее на корабле.

— Ты в безопасности, Фэй, — быстро шептал он, пользуясь теми же словами. — Теперь ты в безопасности.

Еще один крик. Такой болезненный, что заставил волосы на затылке встать дыбом. Торкел наклонился над кроватью и подтянул ее ближе:

— Пожалуйста, Фэй, просыпайся.

Он не мог вынести этого. Ему с трудом удавалось контролировать себя на корабле, когда ее сны преследовали его. Ее затрясло, и пришлось дать ей пощечину, осторожно, чтобы не повредить ей. Торкел удерживал Фэй крепко, но бережно, нашептывая ей на ухо успокаивающие слова в надежде, что она его слышит.

Ее глаза распахнулись:

— Торкел!

— Я тут, Фэй.

Она подавила еще один крик, подняв руки, чтобы дотронуться до него. Его лицо. Его волосы. Ее зубы стучали так, что она едва могла говорить.

— Я-я б-была снова в тюрьме маренианцев.

Она дрожала. Торкел опустился на колени на пол и, притянув ее к себе, зарылся лицом в ее волосы.

— Я тут, я тут, — он повторял это снова и снова.