— Нет, нет, нееет! — закончила она тихим причитанием.

— Ш-ш, ты в безопасности, Фэй. В безопасности. — Торкел повторял слова уже много раз за последние несколько часов, ярость горела в его венах.

Ее руки вцепились в рубашку, зарывшись в ткань. Торкел крепко обнял Фэй. Постепенно плач утихал — как всегда, когда он разговаривал, но не раньше, чем успевал вымотать его. Медсестра заглянула в комнату, в которой Фэй приходила в себя. Он жестом отослал ее.

Ярон, Фарук и Райдак пришли позже вечером. На лицах руководителей его команд застыли вариации одного и того же выражения. Разочарование. Торкел напрягся и наполовину сел, не потревожив спящую Фэй.

— Как прошло?

Губы Фарука сжались, и он с ненавистью взглянул на Фэй.

— Мы взяли их всех, кроме жены сенаторов. Ярон взломал их систему, и, похоже, она была продана колонии шахтеров чуть раньше в этот же день.

Торкел вздрогнул. Шахтеры проводили большую часть своих дней и ночей глубоко в пещерах, выбирая руду или взрывая камни, чтобы найти больше руды. Ни одна женщина не шла по своей воле в колонию шахтеров.

— В которую из них?

— Тулу. — Ярон сложил руки на груди, его форма была мятой и морщилась.

Ни у кого из них не было шанса переодеться или принять душ. Ярон смотрел на Фэй так же яростно, как и Фарук.

Райдак подошел к другой стороне кровати Фэй и спросил:

— Она проснулась?

Торкел прочистил горло.

— Нет.

Райдак снял одну из своих постоянных кожаных перчаток и провел пальцем по опухшей щеке Фэй. Маку прооперировал перелом, но нужно было подождать, пока спадет опухоль.

— Могу ли я?

Торкел кивнул.

Райдак провел большим пальцем по носу и вверх, остановившись на центре лба. Торкел напрягся и ждал. Очень редко Райдак вызывался прикоснуться к кому-нибудь голой рукой. То, что он это сделал, начало беспокоить Торкела.

— Она страдала, — сказал Райдак, сосредоточившись и закрыв глаза. — Она дружит с женой сенаторов. Там есть любовь.

Руки Торкела придвинули Фэй поближе, словно чтобы укрыть ее от любых секретов, которые Райдак вытащил из ее головы.

— Она не работала с Лотаром, — объявил Райдак и уронил руку. Он споткнулся, когда отступил назад, вытирая рот тыльной частью руки. Надел перчатку на руку. — Не напрямую.

Из груди Торкела вышел весь воздух.

— Что это значит?

Райдак покачал головой.

— Ее мысли, в основном, спутаны. Затуманены от боли и наркотиков. Тени преследуют ее, а страх — их постоянный спутник.

— Кого это волнует, — буркнул Ярон. — Она предала нас. Предала Торкела.

Впечатляющие серые глаза Райдака сузились.

— Ничего не бывает таким простым, как кажется. Ты проводил с ней больше всего времени. Были ли ее действия лживы?

Ярон покраснел и вышел из комнаты. Фарук, который молчал во время разговора, уставился на дверь, затем повернулся к Райдаку, прежде чем его взгляд остановился на Торкеле.

— Ничто из этого не имеет значения. Вопрос в другом. О ее преступлении следует сообщить.

Желудок Торкела сжался, но его подчиненный не сказал больше ничего и оставил его в покое.

Когда подошел доктор Маку, Торкел даже не поднял головы.

— Как она?

— Так же.

Торкел чувствовал, что взгляд Маку словно прожигает дырку в боковой части его головы, но больше ничего не сказал.

Крейсер достигнет Инотии, и когда они приземлятся, у Торкела будет два варианта. Ни один из них ему не нравился.

Глава 22

Торкел наклонился в кресле и уставился на женщину, спавшую на узкой кровати в медицинском центре. Он опустил локти на колени, борясь с неконтролируемым гневом, текущим по венам.

Медицинская бригада вымыла ее настолько, насколько это было возможно, не потревожив раны, но список повреждений Фэй все равно всех шокировал. Особенно травма запястья, которое неправильно срослось: его пришлось снова ломать, чтобы Маку смог его исцелить. Торкел готов был избить доктора до потери сознания, когда во время процедуры из горла Фэй вырвался крик.

В глубине его души зародилось сочувствие, но он не пустил его в свое сердце. Если работаешь с изменниками и работорговцами, то будь готов к их предательству.

Тонкая ткань ее одежды не могла скрыть того, насколько она похудела. Темно-фиолетовые отметки покрывали часть лица, повернутую к нему. После того, как Фэй попытались накачать препаратами для ускорения исцеления, у нее подскочило кровяное давление, и им пришлось остановиться. Повреждения были слишком обширны, и они хотели подождать, пока она придет в себя, чтобы продолжить дальше.

Ее ресницы дрогнули, и вот знакомые карие глаза открылись. Глаза, которые он не видел шесть недель. Торкел выпрямился. Ему нужно было вызвать врача, но он колебался. Она заплакала, увидев его.

— Торкел, — она попыталась сесть, игнорируя прикрепленные к ней провода, и покачнулась.

— Не спеши, — выговорил он, подавляя стремление поддержать ее. Три дня он ждал, когда ее глаза снова откроются. Несмотря на свой гнев, Торкел не мог скрыть облегчение, увидев, что она очнулась.

Фэй улыбнулась и почесала свои спутанные волосы. Основное внимание было уделено тому, чтоб очистить ее и вылечить, и волосы так и не вымыли. Она так и не приходила в себя с тех пор, как ее спасли из заключения, где нескольких секс-рабов готовили к аукциону. Все они в том же состоянии, что и Фэй. Теперь следовало помочь им безопасно вернуться домой.

Фэй постаралась подпереть себя под спину подушками.

— Я знала, что ты придешь. Я знала это.

Почему ее улыбка все еще имела власть разрывать ему сердце?

— Я пришел не за тобой, Фэй. Мой отряд был нанят, чтобы вернуть Линдси Ферру. Ее мужья занимают видные позиции в своем мире.

Она откинулась на подушки, недоуменно нахмурив брови.

— Н-но, я… Торкел, я не понимаю, о чем ты говоришь.

Он наклонился, желая внести ясность:

— Я говорю, что у меня не было намерения разыскивать свою вероломную Избранницу. Мы совершенно случайно вытащили тебя из той ямы.

Ее болезненно-зеленая кожа стала еще бледнее. Слезы хлынули из глаз, но Торкел надавил еще.

— Тебе придется за многое ответить, Фэйт Рид. Правительство Инотии не одобряет тех, кто их предает. Раскрытие информации о моем сверхсекретном подразделении также карается по закону.

— Карается? Как?

Почему она так настойчиво притворяется?

— Я все знаю, Фэй. Как ты получила деньги за то, что выбрала меня на церемонии Представления.

Эта мысль все еще отдавалась болью. Вся любовь, которую он щедро давал ей, все было основано на лжи.

Ее взгляд опустился к полу, и сердце Торкела замерло. Он так надеялся, что она возразит. Предложит разумное объяснение.

— Почему, Фэй?

— Я люблю тебя Торкел, — Она подняла глаза и взмолилась: — Я действительно люблю тебя.

Любовь не мешала ей подвергать опасности его жизнь или жизнь членов его команды.

Его наполняли боль и месть. Желание нанести ответный удар заставило его вскочить на ноги.

— Если такова твоя любовь, я предпочитаю, чтобы ты меня не любила.

Фэй вздрогнула и вжалась в кровать. Глядя на нее, Торкел мог видеть только невинность. На него смотрели несчастные карие глаза. Ярость охватила его, когда он подумал о риске, которому они все подвергались, выполняя это задание. Ничто в ней не было настоящим.

— Торкел?

Он не мог справиться с ее притворным смущением. Он позволил Маку узнать, что его пациент бодрствует и в сознании.

* * *

Фэй вполуха слушала, что рассказывал доктор Маку о ее травмах. Он использовал нейтрализатор на последнем из ее синяков. Прервав его на полуслове, Фэй спросила:

— Что происходит?

Он посмотрел на нее с сочувствием и гневом. Это смутило ее еще больше.

— Он знает, Фэй.

— Что он знает? — Ее сердце помчалось вскачь, когда она тихо уточнила. Опасаясь ответа. Опасаясь того, что он ей не сказал.